Медведь

Скаутская шутка-фантазия в одном действии по мотивам пьесы А.П.Чехова

Действующие лица

Елена Ивановна П о п о в а - вдовушка с ямочками на щеках, помещица, гайд.

Григорий Степанович С м и р н о в - нестарый помещик, скаут.

Л у к а - лакей Поповой, старик.

Гостиная в усадьбе П о п о в о й.

I

П о п о в а (в глубоком трауре, не отрывает глаз от фотографической карточки) и  Л у к а.

Л у к а. Нехорошо, барыня... Губите вы себя только... Горничная и кухарка пошли по ягоды, всякое дыхание радуется, даже кошка, и та свое удовольствие понимает и по двору гуляет, пташек ловит, а вы цельный день сидите в комнате, словно в монастыре, и никакого удовольствия. Да право! Почитай, уж год прошел, как вы из дому не выходите!..

П о п о в а. И не выйду никогда... Зачем? Жизнь моя уже кончена. Они не взяли меня за границу, а я погребла себя в четырех стенах... Гайдинг и я... Мы оба умерли.

Л у к а. Ну, вот и не слушал бы, право. Не взяли за границу... так тому и быть, божья воля, царство ему небесное, вашему гайдингу... Погоревали и будет, надо и честь знать. Не весь же век плакать и траур носить. Соседских лидеров всех забыли... И сами на сборы не ездите, и принимать никого не велите. Ливрею мыши съели... Добро бы лагерей гайды не проводили, а то ведь круглый год... В Песках вот опять тренинг, да и местные господа из окрестных деревень - чистые конфеты, не наглядишься! А программа... Что ни вечер, то бал, и, почитай, каждый день военная оркестра музыку играет... Эх, барыня-матушка! Молодая, красивая, кровь с молоком - только бы и жить в свое удовольствие... Красота ведь не навеки дадена! Пройдет годов десять, сами захотите павой пройтись да господам скаутам пыль в глаза пустить, ан поздно будет.

П о п о в а (решительно). Я прошу тебя никогда не говорить мне об этом! Ты знаешь, с тех пор как они не взяли меня с собой за границу, жизнь потеряла для меня всякую цену. Тебе кажется, что я жива, но это только кажется! Я дала себе клятву до самой могилы не снимать этого траура и не ездить ни в какие лагеря... Слышишь? Пусть через много лет они поймут, как я их всех любила... Да, я знаю, для тебя не тайна, что они часто бывали капризны, изменчивы и... и даже иногда не приходили на самими же назначенные занятия по воскресеньям, но я буду верна им всем до могилы.

Л у к а. Чем эти самые слова, пошли бы лучше по саду погуляли, а то велели бы запрячь Тоби или Бивера и на тренинг к скаутам...

П о п о в а. Ах!.. (Плачет.)

Л у к а. Барыня!.. Матушка!.. Что вы? Христос с вами!

П о п о в а. Они так любили Бивера! Они всегда ездили на нем верхом! А он так чудно бежал своим обволакивающим галопом. Сколько грации было в его фигуре, когда он, весь взмыленный, изо всех сил кусал удила. Помнишь! Бивер, Бивер! Прикажи дать ему сегодня лишнюю осьмушку овса.

Л у к а. Слушаю!

Резкий скаутский свисток

П о п о в а (вздрагивает.) Кто это? Скажи что я никого не принимаю!

Л у к а. Слушаю-с! (Уходит.)

II

П о п о в а (одна).

П о п о в а (глядя на фотографию). Вы увидите, как я умею любить и прощать... Любовь моя угаснет вместе со мною, когда перестанет биться мое бедное сердце. (Смеется, сквозь слезы.) И вам не совестно? Я паинька, верный гайд, заперла себя на замок и буду верна вам до могилы, а вы... и вам не совестно, миленькие? Будете ездить за границу, проводить лагеря для рейнджеров и устраивать... ах!.. устраивать тренинги с господами скаутами...

III

П о п о в а  и  Л у к а.

Л у к а (входит, встревоженно). Сударыня, там кто-то спрашивает вас. Хочет видеть...

П о п о в а. Но ведь ты сказал, что с того самого черного дня, когда я узнала, что никуда не еду, я никого не принимаю?

Л у к а. Сказал, но он и слушать не хочет, говорит, что очень нужное дело.

П о п о в а. Я не при-ни-ма-ю!

Л у к а. Я ему говорил, но... леший какой-то... ругается и прямо в комнаты прет... уж в столовой стоит...

П о п о в а (раздраженно). Хорошо, проси... Какие невежи!

Л у к а  уходит.

Как тяжелы эти люди! Что им нужно от меня? К чему им нарушать мой покой? (Вздыхает.) Нет, видно уж и вправду придется уйти в монастырь... (Задумывается.) Да, в монастырь...

IV

П о п о в а,  Л у к а,  и  С м и р н о в.

С м и р н о в (входя, Луке). Болван, любишь много говорить... Осел! (увидев Попову, с достоинством). Сударыня, честь имею представиться: отставной поручик артиллерии, скаут, землевладелец Григорий Степанович Смирнов! Вынужден беспокоить вас по весьма важному делу...

П о п о в а (не подавая руки). Что вам угодно?

С м и р н о в. Ваши гайдовские дамы, с которыми я имел честь быть знакомым, остались нам должны палатку. Так как завтра мне предстоит уезжать в лагерь, то я просил бы вас, сударыня, вернуть мне нашу бельгийскую палатку сегодня же.

П о п о в а. Бельгийская палатка... А как она могла попасть к нам?

С м и р н о в. Мы отдали ее скауту, ставшему потом гайдом.

П о п о в а (вздыхая, Луке). Так ты же, Лука, не забудь приказать, чтобы дали Биверу лишнюю осьмушку овса.

Л у к а  уходит.

(Смирнову). Если у нас осталась ваша палатка, то, само собой разумеется, я ее отдам; но, извините пожалуйста, я не могу вернуть ее вам сегодня. Послезавтра приедет из города мой приказчик, и я скажу, чтобы он привез вашу палатку из нашего центра, а пока я не могу исполнить вашего желания... К тому же, сегодня исполнилось ровно семь месяцев, как они не взяли меня в международный лагерь, и теперь у меня такое настроение, что я совершенно не расположена заниматься такими делами.

С м и р н о в. А у меня теперь такое настроение, что если я завтра не принесу хоть какую-нибудь палатку, то должен буду вылететь из отряда вперед ногами. Меня выгонят из скаутов!

П о п о в а. Послезавтра вы получите вашу палатку.

С м и р н о в. Мне нужна палатка не послезавтра, а сегодня.

П о п о в а. Простите, сегодня я не могу отдать ее вам.

С м и р н о в. А я не могу ждать до послезавтра.

П о п о в а. Что же делать, если у меня ее сейчас нет!

С м и р н о в. Стало быть, не можете отдать?

П о п о в а. Не могу...

С м и р н о в. Гм!.. Это ваше последнее слово?

П о п о в а. Да, последнее.

С м и р н о в. Последнее? Положительно?

П о п о в а. Положительно.

С м и р н о в. Покорнейше благодарю. Так и запишем. (Пожимает плечами.) А еще хотят, чтобы я был хладнокровен! Встречается мне сейчас по дороге господин Бельский и спрашивает: "Отчего вы все сердитесь, Григорий Степанович?" Да помилуйте, как же мне не сердиться? Нужна мне до зарезу палатка... Выехал я еще вчера утром чуть свет, объездил все пункты проката, и хоть бы один меня обнадежил! Измучился, как собака, ночевал черт знает где! Наконец приезжаю сюда, за 70 верст от дому, надеюсь получить, а меня угощают "настроением"! Как же мне не сердиться?

П о п о в а. Я, кажется, ясно сказала: приказчик вернется из города, тогда и получите.

С м и р н о в. Я приехал не к приказчику, а к вам! На кой леший, извините за выражение, сдался мне ваш приказчик!

П о п о в а. Простите, милостивый государь, я не привыкла к этим странным выражениям, к такому тону. Я вас больше не слушаю. (Быстро уходит.)

V

С м и р н о в (один).

С м и р н о в. Скажите пожалуйста! Настроение... Семь месяцев тому назад не взяли за границу! Да мне-то нужно достать палатку или нет? Я вас спрашиваю: нужно достать палатку или нет? Ну, не взяли вас в поездку, настроение там и всякие фокусы... приказчик куда-то уехал, черт его возьми, а мне что прикажите делать? Не ехать в лагерь что-ли? Или разбежаться и трахнуться головой об стену? Приезжаю к Караваеву - дома нет, Слепцов спрятался, с Мельниковой поругался насмерть и чуть было ее в окно не вышвырнул, у Мазура - холерина, у этой настроение. Ни одна каналья не дает палатки! А все оттого, что я слишком их избаловал, что я нюня, тряпка, баба! Слишком я с ними деликатен! Ну, погодите же! Узнаете вы меня! Я не позволю шутить с собою, черт возьми! Останусь и буду торчать здесь, пока она не отдаст наш инвентарь! Брр!.. Как я зол сегодня, как я зол! От злости все поджилки трясутся и дух захватило... Фу, боже мой, даже дурно делается! (Кричит.) Человек!

VI

С м и р н о в  и  Л у к а.

Л у к а (входит.) Чего вам?

С м и р н о в. Дай мне квасу или воды!

Л у к а  уходит.

Нет, какова логика! Человеку нужна до зарезу палатка, впору вешаться, а она не отдает, потому что, видите ли, не расположена заниматься такими делами!.. Настоящая женская, гайдовская логика! Потому-то вот я никогда не любил и не люблю говорить с женщинами. Для меня легче помыть посуду всему лагерю, чем говорить с женщиной. Брр!... Даже мороз по коже дерет - до такой степени разозлил меня этот шлейф! Стоит мне хотя бы издали увидеть поэтическое создание, как у меня от злости в икрах начинаются судороги. Просто хоть караул кричи!

VII

С м и р н о в  и  Л у к а.

Л у к а (входит и подает воду.) Барыня больны и не принимают.

С м и р н о в. Пошел!

Л у к а  уходит.

Больны и не принимают! Не нужно, не принимай... Я останусь и буду сидеть здесь, пока не отдашь палатку. Неделю будешь больна, и я неделю просижу здесь... Год будешь больна - и я год... Я свое возьму, матушка! Меня не тронешь трауром да ямочками на щеках... Знаем мы эти ямочки! Семен, распрягай! Мы не скоро уедем! Я здесь остаюсь! Скажешь там на конюшне, чтобы овса дали лошадям! Опять у тебя, скотина, левая пристяжная запуталась в вожжу! (Дразнит.) Ничаво... Я тебе задам ничаво! (Отходит от окна.) Скверно... жара невыносимая, палатку никто не дает, плохо ночь спал, а тут еще этот траурный шлейф с настроением... Голова болит... Водки выпить, что ли? Пожалуй, выпью. (Кричит.) Человек!

Л у к а (входит). Что вам?

С м и р н о в. Дай рюмку водки!

Л у к а  уходит.

Уф! (Садится и оглядывает себя.) Нечего сказать, хороша фигура! Весь в пыли, сапоги грязные, не умыт, не чесан, на жилете солома... Барынька, чего доброго, меня за разбойника приняла. (Зевает.) Немножко невежливо являться в гостиную в таком виде, ну, да ничего...

Л у к а (входит и подает водку). Много вы скауты себе позволяете, сударь...

С м и р н о в (сердито). Что?

Л у к а. Я... я ничего... я собственно...

С м и р н о в. С кем ты разговариваешь?! Молчать!

Л у к а (в сторону). Навязался, леший, на нашу голову... Принесла нелегкая...

Л у к а  уходит.

С м и р н о в. Ах, как я зол! Так зол, что, кажется, весь свет стер бы в порошок... Даже дурно, делается...(Кричит.) Человек!

VIII

П о п о в а  и  С м и р н о в.

П о п о в а (входит, опустив глаза). Милостивый государь, в своем уединении я уже давно отвыкла от человеческого голоса и не выношу крика. Прошу вас убедительно, не нарушайте моего покоя!

С м и р н о в. Отдайте мне палатку, и я уеду.

П о п о в а. Я сказала вам русским языком: палатки у меня здесь нет, погодите до послезавтра.

С м и р н о в. Я тоже имел честь сказать вам русским языком: палатка нужна мне не послезавтра, а сегодня. Если сегодня вы мне ее не отдадите, то завтра я должен буду повеситься.

П о п о в а. Но что же мне делать если у меня ее нет? Как странно!

С м и р н о в. Так вы сейчас не отдадите? Нет?

П о п о в а. Не могу...

С м и р н о в. В таком случае я остаюсь здесь и буду сидеть, пока не получу... (Садится.) Послезавтра отдадите? Отлично! Я до послезавтра просижу таким образом. Вот так и буду сидеть... (Вскакивает.) Я вас спрашиваю: мне нужно достать палатку или нет? Или вы думаете, что я шучу?

П о п о в а. Милостивый государь, прошу вас не кричать! Здесь не конюшня!

С м и р н о в. Я вас не о конюшне спрашиваю, а о том - нужно мне достать палатку до завтра или нет?

П о п о в а. Вы не умеете себя держать в женском обществе!

С м и р н о в. Нет-с, я умею себя держать в женском обществе!

П о п о в а. Нет, не умеете! Вы невоспитанный, грубый человек! Порядочные люди не говорят так с женщинами!

С м и р н о в. Ах, удивительное дело! Как же прикажете говорить с вами? По-французски что-ли? (Злится и сюсюкает.) Мадам, же ву при... как я счастлив, что вы не отдаете мне палатку... Ах, пардон, что обеспокоил вас! Такая сегодня прелестная погода! И этот траур так к лицу вам! (Расшаркивается.)

П о п о в а. Не умно и грубо.

С м и р н о в (дразнит). Не умно и грубо! Я не умею держать себя в женском обществе! Сударыня, на своем веку я видел женщин гораздо больше, чем вы воробьев! Три раза я стрелялся на дуэли из-за гайдов, двенадцать гайдов я бросил, девять бросили меня! Да-с! Было время, когда я ломал дурака, миндальничал, медоточил, рассыпался бисером, шаркал ногами... Любил, страдал, вздыхал на луну, раскисал, таял, холодел... Любил страстно, бешено, на всякие манеры, черт меня возьми, трещал как сорока об эмансипанции, прожил на нежном чувстве половину состояния, но теперь - слуга покорный! Теперь меня не проведете!

Довольно! Очи черные, очи страстные, алые губки, ямочки на щеках, луна, шепот, робкое дыханье - за все это, сударыня, я теперь и копейки ломанной не дам! Я не говорь о присутствующих, но все гайды, от мала до велика, ломаки, кривляки, сплетницы, ненавистницы, лгунишки до мозга костей, суетны, мелочны, безжалостны, логика возмутительная, а что касается вот этой штуки (хлопает себя по лбу), то, извините за откровенность, воробей любому философу в юбке может дать десять очков вперед! Посмотришь на иное поэтическое создание: кисея, эфир, полубогиня, миллион восторгов, а заглянешь в душу - обыкновеннейший крокодил! (Хватается за спинку стула, стул падает.) Но возмутительнее всего, что этот крокодил почему-то воображает, что его шедевр, его привилегия и монополия - нежное чувство!

Да черт побери совсем, повесьте меня вот на этом гвозде вверх ногами - разве гайд умеет любить кого-нибудь, кроме болонок?.. В любви он умеет только хныкать и распускать нюни! Где мужчина страдает и жертвует, там вся ее любовь выражается только в том, что она вертит шлейфом и старается покрепче схватить за нос. Вы имеете несчастье быть гайдом, стало быть, по себе самой знаете гайдовскую натуру. Скажите же мне по совести: видели ли вы на своем веку гайда, который был бы искренен, верен и постоянен? Не видели! Верны и постоянны одни только старухи да уроды! Скорее вы встретите рогатую кошку или белого вальдшнепа, чем постоянную женщину!

П о п о в а. Позвольте, так тоже по-вашему верен и постоянен в любви? Не мужчина ли?

С м и р н о в. Да-с, мужчина!

П о п о в а. Мужчина! (Злой смех.) Мужчина верен и постоянен в любви! Скажите, какая новость! (Горячо.) Да какое вы имеете право говорить это? Мужчины верны и постоянны! Коли на то пошло, так я вам скажу, что из всех мужчин, каких я только знала и знаю, самым лучшим был один мой скаутский друг...

Я любила его страстно, всем своим существом, как может любить только молодая мыслящая женщина; я отдала ему свою молодость, счастье, жизнь, рюкзак, спальник, дышала им, молилась на него, как язычница, и... и - что же? Этот лучший из мужчин самым бессовестным образом обманывал меня на каждом шагу! Однажды я нашла у него в столе полный ящик любовных писем, а в лагерях он оставлял меня одну по целым дням, на моих глазах ухаживал за другими гайдами и изменял мне, сорил моими деньгами, шутил над моим чувством...

И, несмотря на это, я любила его и была ему верна... Мало того, он давно ушел от меня, а я все еще верна ему и постоянна в своей любви к гайдингу! Я навеки погребла себя в четырех стенах и до самой могилы не сниму с себя траура.

С м и р н о в (презрительный смех). Траур!... Не понимаю, за кого вы меня принимаете? Точно я не знаю, для чего вы носите это черное домино и погребли себя в четырех стенах! Еще бы! Это так таинственно, поэтично! Проедет мимо усадьбы какой-нибудь скаут или куцый поэт, взглянет на окна и подумает: "Здесь живет таинственная Тамара, которая из любви к гайдингу погребла себя в четырех стенах". Знаем мы эти фокусы!

П о п о в а (вспыхнув). Что? Как вы смеете говорить мне все это?

С м и р н о в. Вы погребли себя заживо, однако вот не позабыли напудриться!

П о п о в а. Да как вы смеете говорить со мною таким образом?

С м и р н о в. Не кричите, пожалуйста, я вам не приказчик! Позвольте мне называть вещи настоящими их именами. Я не гайд и привык высказывать свое мнение прямо! Не извольте же кричать!

П о п о в а. Не я кричу, а вы кричите! Извольте оставить меня в покое!

С м и р н о в. Отдайте мне палатку, и я уеду!

П о п о в а. Не отдам я вам палатку!

С м и р н о в. Нет-с, отдадите!

П о п о в а. Вот на зло же вам, ни колышка не получите! Можете оставить меня в покое!

С м и р н о в. Я не имею удовольствия быть ни вашим супругом, ни женихом, а потому, пожалуйста, не делайте мне сцен. (Садится.) Я этого не люблю.

П о п о в а (задыхаясь от гнева). Вы сели?

С м и р н о в. Сел.

П о п о в а. Прошу вас уйти!

С м и р н о в. Отдайте палатку. (В сторону.) Ах, как я зол! Как я зол!

П о п о в а. Я не желаю разговаривать с нахалами! Извольте убираться вон!

Пауза.

Вы не уйдете? Нет?

С м и р н о в. Нет.

П о п о в а. Нет?

С м и р н о в. Нет!

П о п о в а. Хорошо же! (Свистит в гайдовский свисток.)

IX

Те же и  Л у к а.

П о п о в а. Лука, выведи этого господина!

Л у к а (подходит к Смирнову). Сударь, извольте уходить когда велят! Нечего тут...

С м и р н о в (вскакивая). Молчать! С кем ты разговариваешь? Я из тебя салат сделаю!

Л у к а (хватается за сердце). Батюшки!.. Угодники!.. (Падает в кресло.) Ох, дурно, дурно! Дух захватило!

П о п о в а. Где же Даша? Даша! (Кричит.) Даша! Пелагея! Даша! (Свистит.)

Л у к а. Ох! Все по ягоды ушли... Никого дома нету... Дурно! Воды!

П о п о в а. Извольте убираться вон!

С м и р н о в. Не угодно ли вам быть повежливее?

П о п о в а (сжимая кулаки и топая ногами). Вы мужик! Грубый медведь! Бурбон! Турист!

С м и р н о в. Как? Что вы сказали?

П о п о в а. Я сказала, что вы турист!

С м и р н о в (наступая). Позвольте, какое же вы имеете право оскорблять меня?

П о п о в а. Да, оскорбляю... ну, так что же? Вы думаете, я вас боюсь?

С м и р н о в. А вы думаете, что если вы поэтическое создание, то имеете право оскорблять безнаказанно? Да? К барьеру!

Л у к а. Батюшки!.. Угодники!.. Воды!

С м и р н о в. Стреляться!

П о п о в а. Если у вас здоровые кулаки и бычье горло, то, думаете, я боюсь вас? А? Бурбон вы этакий!

С м и р н о в. К барьеру! Я никому не позволю оскорблять себя и не посмотрю на то, что вы гайд, слабое создание!

П о п о в а (стараясь перекричать). Турист! Турист! Турист!

С м и р н о в. Пора, наконец, отрешиться от предрассудка, что только одни мужчины обязаны платить за оскорбления! Равноправность так равноправность, черт возьми! К барьеру!

П о п о в а. Стреляться хотите? Извольте!

С м и р н о в. Сию минуту!

П о п о в а. Сию минуту! На Кипре мне подарили пистолеты...Я сейчас принесу их сюда... (Торопливо идет и возращается.) С каким наслаждением я влеплю пулю в ваш медный скаутский лоб! Черт вас возьми! (Уходит.)

С м и р н о в. Я подстрелю ее, как цыпленка! Я не мальчишка, не сентиментальный щенок, для меня не существует слабых созданий!

Л у к а. Батюшка родимый!.. (Становится на колени.) Сделай такую милость, пожалей меня, старика, уйди отсюда! Напужал до смерти, да еще стреляться собираешься!

С м и р н о в (не слушая его). Стреляться, вот это и есть равноправность, эмансипация! Тут оба пола равны! Подстрелю ее из принципа! Но какова женщина? (Дразнит.) "Черт вас возьми... влеплю пулю в медный лоб..." Какова? Раскраснелась, глаза блестят... Вызов приняла! Честное слово, первый раз такую вижу...

Л у к а. Батюшка, уйди! Заставь вечно бога молить!

С м и р н о в. Вот это - гайд! Это я понимаю! Настоящий гайд! Не кислятина, не размазня, а огонь, порох, ракета! Даже убивать жалко!

Л у к а (плачет). Батюшка... родимый, уйди!

С м и р н о в. Она мне положительно нравиться! Положительно! Хоть и ямочки на щеках, а нравиться! Готов даже палатку ей оставить... и злость прошла... Удивительная женщина!

X

Те же и  П о п о в а.

П о п о в а (входит с пистолетами). Вот они, пистолеты... Но, прежде чем будем драться, вы извольте показать мне, как нужно стрелять... Я ни разу в жизни не держала в руках пистолета.

Л у к а. Спаси, господи, и помилуй... Пойду садовника и кучера поищу... Откуда эта напасть взялась на нашу голову... (Уходит.)

С м и р н о в (осматривая пистолеты). Видите ли, существуют несколько сортов пистолетов... Есть специально дуэльные пистолеты Мортимера, капсюльные. А это у вас револьверы системы Смит и Вессон, тройного действия с экстрактором, центрального боя... Отличные пистолеты! Цена таким минимум 90 рублей за пару... Держать пистолет нужно так. (В сторону.) Глаза, глаза! Зажигательная женщина!

П о п о в а. Так?

С м и р н о в. Да, так... Засим вы поднимаете курок... вот так прицеливаетесь... Голову немножко назад! Вытяните руку, как следует... Вот так... Потом вот этим пальцем надавливаете эту штучку - и больше ничего... Только главное правило: не горячиться и прицеливаться не спеша... Стараться, чтоб не дрогнула рука.

П о п о в а. Хорошо... В комнатах стреляться неудобно, пойдемте в сад.

С м и р н о в. Пойдемте. Только предупреждаю, что я выстрелю в воздух.

П о п о в а. Этого еще недоставало! Почему?

С м и р н о в. Потому что... потому что... Это мое дело, почему!

П о п о в а. Вы струсили? Да? А-а-а-а! Нет, сударь, вы не виляйте! Извольте идти за мною! Я не успокоюсь, пока не пробью вашего лба... вот этого лба, который я так ненавижу! Струсили?

С м и р н о в. Да струсил.

П о п о в а. Лжете! Почему вы не хотите драться?

С м и р н о в. Потому что... потому что вы... мне нравитесь.

П о п о в а (злой смех). Я ему нравлюсь! Он смеет говорить, что я ему нравлюсь! (Указывая на дверь.) Можете!

С м и р н о в (молча кладет револьвер, берет фуражку и идет; около двери останавливается, полминуты оба глядят друг на друга; затем он говорит нерешительно подходя к Поповой). Послушайте... Вы все еще сердитесь?.. Я тоже чертовски взбешен, но, понимаете ли... как бы это так выразиться... Дело в том, что, видите ли, такого рода история, собственно говоря... (Кричит.) Ну, да разве я виноват, что вы мне нравитесь? (Хватается за стул, стул падает.) Черт знает, какая у вас неустойчивая мебель! Вы мне нравитесь! Понимаете? Я... я почти влюблен!

П о п о в а. Отойдите от меня - я вас ненавижу!

С м и р н о в. Боже, какая женщина! Никогда в жизни не видал ничего подобного! Пропал! Погиб! Попал в мышеловку, как мышь!

П о п о в а. Отойдите прочь, а то буду стрелять!

С м и р н о в. Стреляйте! Вы не можете понять, какое счастие умереть под взглядами этих чудных глаз, умереть от пистолета, который держит эта маленькая бархатная ручка... Я с ума сошел! Думайте и решайте сейчас, потому что если я выйду отсюда, то уж мы больше никогда не увидимся! Решайте... Я дворянин, порядочный человек, скаут, имею десять тысяч годового дохода... попадаю пулей в подброшенную копейку... один ставлю палатку с завязанными глазами... Хотите быть моей женой?

П о п о в а (возмущенная потрясает револьвером). Стреляться! К барьеру!

С м и р н о в. Сошел с ума... Ничего не понимаю... (Кричит.) Человек, воды!

П о п о в а (кричит). К барьеру!

С м и р н о в. Сошел с ума, влюбился, как мальчишка, как дурак! (Хватает ее за руку, она вскрикивает от боли.) Я люблю вас! (Становится на колени.) Люблю, как никогда не любил! Двенадцать гайдов я бросил, девять бросили меня, но ни одну из них я не любил так как вас... Разлимонился, рассиропился, раскис... стою на коленях, как дурак, и предлагаю руку... Ужас, стыд! Пять лет не влюблялся, дал себе зарок, и вдруг втюрился, как оглобля в чужой кузов! Руку предлагаю. Да или нет? Не хотите? Не нужно! (Встает и быстро идет к двери.)

П о п о в а. Постойте...

С м и р н о в (останавливается). Ну?

П о п о в а. Ничего, уходите... Впрочем, постойте... Нет, уходите, уходите! Я вас ненавижу! Или нет... Не уходите! Ах, если бы вы знали, как я зла, как я зла! (Бросает на стол револьвер.) Отекли пальцы от этой мерзости... (Рвет от злости гайдовский шейный платок.) Что же вы стоите? Убирайтесь!

С м и р н о в. Прощайте.

П о п о в а. Да, да, уходите! (Кричит.) Куда же вы? Постойте... Ступайте, впрочем. Ах, как я зла! Не подходите, не подходите!

С м и р н о в (подходя к ней). Как я на себя зол! Влюбился, как гимназист, стоял на коленях... Даже мороз по коже дерет... (Грубо.) Я люблю вас! Очень мне нужно было влюбляться в вас! Завтра в лагерь ехать, сенокос начался, а тут вы... (Берет ее за талию.) Никогда этого не прощу себе...

П о п о в а. Отойдите прочь! Прочь руки! Я вас... ненавижу! К барьеру!

Продолжительный поцелуй.

XI

Те же,  Л у к а  с топором и крестьяне с колами.

Л у к а (увидев целующуюся парочку). Батюшки!

Пауза.

П о п о в а (опустив глаза). Лука, скажешь там, в деревне девкам, чтобы сегодня же все гайдовские нашивки с юбок посдирали.

Занавес

Автор сценария

BaDGeR (СГС, Гомель, Беларусь)